Эра надежд - Страница 54

Де Тасьен тут же отцепил от пояса кошель и высыпал на стол его содержимое.

– Сорок пять двойных луидоров – это все, что у меня есть, – уточнил он.

– Зато вы духовно очень богаты, – утешил я его, – и, разумеется, вам будет предоставлена рассрочка на недостающую сумму. На тех же условиях, что и за пулемет. И вообще, у нас в Австралии говорят – "не имей сто рублей, а имей сто друзей". Так вот, в знак нашей дружбы я готов даже пойти на некоторые убытки в торговле с Людовиком. Так уж и быть, согласен заключить контракт по предоплате картинами. Их же много в Лувре и Версале? А ведь по мере развития искусства фотографии ценность картин будет падать. Вот мне несколько лет назад Вильгельм расхваливал картину какого-то Леонардо да Винчи, на ней изображена дама по имени Монна Лиза. Хорошо, если Леонардо смог нарисовать ее хоть сколько-нибудь похожей, а если нет? Мы же этого не знаем. А фотография воспроизводит объект совершенно точно.

– Это такая обнаженная, с пышными формами и на морском берегу? – проявил эрудицию собеседник.

– Нет, она ко всему прочему еще и одета, а фоном вроде бы служат какие-то горы. В общем, ничего особенного, однако из уважения к вам я готов дать за эту картину три… нет, пожалуй, все-таки два баллонета. Но зато они модернизированные, повышенной герметичности и весят на пятнадцать кило меньше старых. А насчет обнаженных, да еще на морском берегу… Знаете, давайте-ка я подарю вашему королю вот это, а то ведь черт знает на что приходится смотреть его величеству.

С этими словами я достал из сейфа лист большого настенного календаря с отрезанными датами, но зато с двумя обнаженными красавицами на фоне пальм и прибоя.

Де Тасьен восхищенно хрюкнул, а я продолжил:

– Вот, возьмите, пусть сравнит с тем, что у него есть. Ну, а мы кроме этой самой Лизы готовы принять еще какие-нибудь работы да Винчи. Потом вроде был такой Тициан, тоже довольно неплохо рисовал. И у Рембрандта встречаются вполне терпимые картины. В общем, передайте его величеству мое предложение. И, может, примем еще по чуть-чуть? За грядущие успехи Небесного флота Франции.

Де Тасьен быстро умял порцию поросенка и, пока я расправлялся со своей, взял посмотреть спецификацию на новую турбину. Дойдя до цифр мощности и оборотов, он удовлетворенно хмыкнул, но потом на его челе отобразилась напряженная работа мысли, а затем мне был выдан ее результат:

– Ваша светлость, позвольте посомневаться, что старый винт будет нормально работать с новой турбиной.

Гляди-ка, подумал я, вот до чего повысилась техническая грамотность среднего французского дворянина! После двухсот грамм спирта в уме делает хоть и приблизительный, но все же расчет режима работы воздушного винта. Этак у них скоро даже самый последний академик будет знать не только таблицу умножения, но и правила извлечения квадратных корней.

Отодвинув пустую тарелку, я ткнул пальцем в самый конец документа, где говорилась, что в комплект поставки входит четырехлопастный винт, и де Тасьен успокоился. В ознаменование чего принял еще полстопки и продолжил посвящать меня в особенности конструкции дирижаблей французской сборки.

Выяснилось, что они были заметно тяжелее своих австралийских аналогов не только из-за бумажных баллонетов. Сам корпус, хотя вроде бы делался один в один с оригинала, весил примерно на полтораста кило больше. В результате перед пилотами стоял простой выбор – брать можно либо полный запас горючего, либо груз, а и то и то не получалось. Правда, французы все-таки один раз, при постройке "Гаскони", попробовали не выйти за лимит веса. И вроде это у них получилось, но в первом же полете треснула килевая балка, да еще пропорола при этом центральный баллонет. В общем, только опыт и хладнокровие экипажа плюс немалая толика везения позволили завершить полет не падением с последующим взрывом, а хоть и аварийной, но все же посадкой.

Потом килевая балка была склеена и усилена, но при наполнении дирижабля водородом треснула снова, уже в другом месте и еще до подъема в воздух. Ее опять подклеили и усилили, теперь уже боле основательно, в результате чего дирижабль оказался настолько перетяжеленным, что вообще не смог оторваться от земли.

– Наш клей не идет ни в какое сравнение с вашим, – пожаловался адмирал. – И лак никуда не годится, ложится неровно, весит много и постоянно облезает.

Войдя в рассуждение проблем собеседника, я подарил ему бочку эмалита, который в зависимости от степени разведения мог служить и клеем, и лаком, и две бочки ацетона. Пусть поскорее вводит в строй свою "Францию", а то последнее время англичане летают так, будто никакой войны вокруг вообще нет. Хватит им халявы, тем боле что как приобретение квалификации, так и закалка характера возможны только в процессе преодоления трудностей.

– Если не секрет, вы направляетесь в Испанию или еще куда-то? – поинтересовался адмирал, отхлебывая пиво.

– Да, а вы что, тоже собираетесь в те края?

– В том-то дело! Скажу по секрету – до нас дошли сведения, что англичане собираются захватить крепость Гибралтар, которая контролирует пролив. Франция не может послать н помощь флот и тем более сухопутные войска, но его величество решил сразу по завершении ремонта отправить на помощь испанцам "Францию".

– Так вы, получается, будете воевать совсем рядом с нашей стоянкой! Вот, гляньте карту, тут и ста тридцати километров не наберется. Надеюсь, вы не собираетесь сильно шуметь по ночам? А то, знаете, у нас на "Врунгеле" народ не любит, когда ему мешают спать. Кстати, если будет настроение, залетайте в гости, я вам всегда рад. Мы вас и водородом дозаправим в случае чего, и спирта дольем, не сомневайтесь. Только причаливайте не к самому кораблю, а на берегу, ближе к королевской резиденции, я заранее распоряжусь установить там мачту.